Промежуточные итоги и перспективы / Сергей Лузянин
Глобальные, региональные, двусторонние аспекты отношений России и Китая
Современный мир постоянно сталкивается с новыми вызовами и испытаниями: от пандемических угроз до ценностных и расово-цивилизационных конфликтов. Россия и Китай, находясь под прессом политико-экономических санкций Запада, вынуждены адаптироваться к современным реалиям и перестраивать отдельные тактические линии в сферах глобального, регионального и двустороннего сотрудничества.
Неизменной остается опора на выстроенную в докоронавирусную эпоху двустороннюю институциональную и международно-правовую базу, позволяющую России и Китаю формировать новые и обновлять старые треки глобального и регионального взаимодействия, в том числе коллективные форматы БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), деятельность которых во многом зависит от состояния российско-китайского партнерства.
Московский саммит глав государств ШОС 10 ноября 2020 года подтвердил важность Организации, в том числе для реализации российских и китайских глобальных и региональных интересов, проецируемых на деятельность всей структуры.
Перед объединениями ШОС и БРИКС стоят схожие стратегические задачи, связанные с необходимостью их реформирования и повышения эффективности деятельности, развитием экономической составляющей в рамках обоих объединений и формированием расширенной сети партнерств на их основе. Двойное председательство России в объединениях в 2019-2020 годах предоставило Москве и Пекину дополнительные возможности для устранения проблем и барьеров, препятствующих продвижению сотрудничества в ключевых областях, в том числе в торговле, финансах, инновациях и других.
В основе кооперации двух государств по глобальной повестке лежит совпадение коренных национальных интересов России и Китая в сфере глобальной безопасности, общего видения мироустройства, роли ведущих институтов глобального управления (Совет Безопасности ООН), учета новых мировых тенденций. Эти интересы находят выражение в гибком и многовариантном поиске Россией и Китаем оптимальных форматов взаимодействия в меняющемся мире, находящемся в состоянии перехода от старой "классической биполярности" к новой многополярности. Как точно заметил один из ведущих российских политологов А.В. Кортунов, многополярность "…должна остаться в истории как вполне оправданная интеллектуальная и политическая реакция на самоуверенность, высокомерие и разнообразные эксцессы незадачливых строителей однополярного мира".
Очевидно, что Москва и Пекин в настоящее время готовятся к новым вызовам и деструктивным проектам "строителей однополярного мира" на всех ключевых уровнях: военно-стратегическом, технологическом, экономическом, информационном, институциональном и ценностно-идеологическом.
Географические рамки международного регионального взаимодействия охватывают как отдельные страны Латинской Америки, Африки, Ближнего и Среднего Востока, так и регионы Центральной, Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии, а также Арктический регион. Специфика кооперации в евразийской зоне связана с более полным и системным взаимодействием, в то время как на более отдаленных континентах сотрудничество носит выборочный, точечный характер.
Оба государства применяют разные инструменты - от координации голосований в ООН по проектам резолюций, постановлений, деятельности миротворческих миссий, до совместных инвестиционных, торгово-экономических, энергетических и иных проектов в странах, регионах и международных структурах.
Двусторонние российско-китайские отношения базируются на поддержании высокой интенсивности и многообразия политических, экономических и гуманитарных контактов, позиционировании на мировой арене в качестве самодостаточных и влиятельных центров силы, быстрой адаптации партнерства под решение практически любой глобальной или региональной задачи. Это означает, что российско-китайская модель отношений, несмотря на отрицательное влияние пандемии коронавируса, сохраняет гибкость, способность сочетать тактические и стратегические выгоды и возможности партнерства.
Пандемия повлияла на снижение уровня и объемов двустороннего товарооборота, который по итогам 2019 года составлял 110 млрд долл. С учетом сокращения количества операций, режимов взаимной изоляции и закрытых границ на 2020 год прогнозировалось снижение этого показателя на 10-15 процентов. Однако по итогам девяти месяцев 2020 года сокращение торговли не оказалось критическим, за данный период она снизилась всего на 2 процента и составила 78,8 млрд долл. Учитывая быстрые темпы восстановления китайской экономики, можно говорить о реальной возможности сохранения высоких результатов в сфере двусторонней торговли.
Сотрудничество в Евразии: сопряжение ЕАЭС и китайской Инициативы пояса и пути
Политический курс на сопряжение и формирование Большого евразийского пространства был сформулирован Президентом России В.В. Путиным и Председателем Китая Си Цзиньпином 8 мая 2015 года в Совместном заявлении о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и Экономического пояса Шелкового пути. Он был подтвержден в Московской декларации ШОС от 10 ноября 2020 года, в которой члены Организации отметили важность инициативы "…Российской Федерации о создании Большого Евразийского партнерства с участием стран Шанхайской организации сотрудничества, Евразийского экономического союза, Ассоциации государств Юго-Восточной Азии, а также других заинтересованных государств и многосторонних объединений".
Практическая реализация сопряжения за пять лет показала сильные и слабые стороны российско-китайской кооперации на евразийском направлении. В 2017-2018 годах был подписан ряд соглашений о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и Китаем, однако проблема наполнения практической повестки сопряжения остается.
Формирование концепции "Большой Евразии", тесно связанной с проблематикой сопряжения, актуально в контексте анализа вызовов для России и Китая в сфере безопасности на евразийском пространстве. Очевидно, что существует как минимум два уровня вызовов и угроз для государств.
Во-первых, это текущий уровень, формирующийся в основном ситуативно, исходя из возникающих угроз и важных общественно-политических событий, отражающих как глубинные тенденции социально-политического развития евразийских стран, так и относительно новые процессы на евразийском пространстве. Последние, как правило, связаны сегодня с влиянием "коронавирусной эпохи", традиционным негативным воздействием афганского фактора, активизацией Запада в старых и новых конфликтных точках от Белоруссии до Нагорного Карабаха, деятельностью исламских экстремистских движений и отдельных террористов, распространяющейся от сирийского конфликта до территории китайского Синьцзяна (СУАР КНР) и других регионов.
Во-вторых, это базовый долгосрочный уровень, связанный с проблемами институционализации евразийского пространства в рамках ЕАЭС, Организации Договора о коллективной безопасности, ШОС, возможностями и ограничениями российско-китайской кооперации в Евразии, перспективами и трудностями развития Центрально-Азиатского и других субрегионов континента. Каждый из уровней важен для российского и китайского руководства, поскольку отражает одновременно стратегическое и тактическое видения Большой Евразии, ее контуры, пределы расширения или сжатия, а также различные сценарии и варианты российско-китайского взаимодействия в рамках проекта сопряжения.
К позитивным тенденциям относится сложившийся за последнее время между российским и китайским руководством в рамках сопряжения консенсус о возможности использования экономико-инвестиционных ресурсов Китая на равноправной основе и готовности Пекина идти на уступки Москве и компромиссы по чувствительным вопросам, включая направления транспортных коридоров, а также сроки и возможности реализации инфраструктурных проектов с российской стороны.
20-летие Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве: перспективы развития отношений
Базовые принципы российско-китайского стратегического партнерства были зафиксированы в "Большом договоре" России и Китая от 16 июля 2001 года, позволившем сформировать долговременный баланс интересов и сохранить свободу в отношениях с третьими государствами. В 2021 году исполняется 20 лет с момента его подписания. Очевидно, что продление договора позволит не только подтвердить проверенные временем принципы и приоритеты сотрудничества, но и расширить сферы двустороннего, регионального и глобального взаимодействия России и Китая, более эффективно адаптировать российско-китайский тандем к новым вызовам и угрозам. Внешние вызовы и угрозы объективно работают на дальнейшее сближение двух стран, включая возможность создания военного союза.
Выступая 22 октября 2020 года на XVII ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба "Валдай", Президент России В.В. Путин отметил в отношении создания такого союза, что стороны "…всегда исходили из того, что наши отношения достигли такой степени взаимодействия и доверия, что мы в этом не нуждаемся, но теоретически вполне можно себе такое представить".
Очевидно, что правящие элиты России и Китая учитывают "запасной" вариант военно-политического сближения на случай форс-мажорных обстоятельств, предполагающий подобную формализацию отношений. При этом эксперты двух стран согласны в том, что с учетом возросших угроз необходима редакция ряда статей Договора 2001 года для их расширения и конкретизации. В частности, речь идет о Статье 9, в которой предусматриваются "консультации в целях устранения возникшей угрозы" одной или двум договаривающимся сторонам. Видимо, необходима модернизация и уточнение ключевых понятий и терминов, их расширительное толкование.
Современная эпоха диктует новые формы двусторонней военно-политической кооперации. Учитывая высокий уровень взаимного доверия и военно-технического сотрудничества между Россией и Китаем, такой неформализованный союз уже существует, и создание официального военного союза возможно только в случае реальной военной агрессии со стороны США или их союзников против одной или обеих держав. За 20 лет действия Договор выполнил свою задачу, и его продление является необходимым для сохранения и углубления достигнутых двумя государствами существенных результатов.
Источник: Основой кооперации РФ и КНР стало совпадение национальных интересов — Российская газета (rg.ru)