Конфликт между Индией и Пакистаном перерастает в евразийский кризис, проверяя посреднический потенциал ШОС и БРИКС

Эскалация индийско-пакистанского конфликта требует новых подходов к урегулированию, пишет infoBRICS. ШОС и БРИКС могут стать платформами для диалога, предлагая альтернативу западному посредничеству, которое отвергает Индия. Несмотря на отсутствие формальных механизмов разрешения конфликтов, эти структуры способны снизить напряженность в регионе.
Индийская операция "Синдур" в ответ на теракт в Пахалгаме и пакистанская контроперация "Баньян уль-Марсус" подчеркивают хрупкость архитектуры безопасности региона.
Хотя стороны при посредничестве США договорились о полном и немедленном прекращении огня, о чем с характерной бравадой объявил президент Дональд Трамп, неизвестно как долго оно продлится. Следует напомнить, что посредничество третьей стороны, особенно в спорном вопросе Джамму и Кашмира, уже давно является табу для Индии, которая настаивает на двустороннем урегулировании.
Тем не менее участие внерегиональных игроков и меняющаяся лояльность "Талибана" требуют более широкого многостороннего подхода. Здесь кроется потенциал — хотя и сопряженный с трудностями — для Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и БРИКС служить платформами для диалога и разрешения конфликтов.
Сложность текущего кризиса обусловлена тем, что он связан с игроками за пределами субконтинента. Поступают сообщения о том, что "Талибан", исторически являющийся союзником Пакистана, все больше склоняется к сотрудничеству с Индией, что вызвало недоумение в Исламабаде.
Этот сдвиг стал очевиден, когда министр иностранных дел Индии Субраманьям Джайшанкар встретился с исполняющим обязанности министра иностранных дел Афганистана, который осудил нападение в Пахалгаме, что стало редким контактом на политическом уровне с момента прихода к власти "Талибана" в 2021 году. Но есть нюансы: фракция "Талибана" в Кандагаре, которая, по слухам, укрепляет связи с индийскими властями в Нью-Дели, контрастирует с глубокими связями "Сети Хаккани" с Исламабадом, что подчеркивает внутренние разногласия, усложняющие роль этой группировки.
Кроме того, обвинения в поддержке Индии со стороны Израиля, включая предоставление беспилотников, являющихся неотъемлемой частью военной стратегии Нью-Дели, еще больше интернационализируют конфликт, проводя параллели с территориальными спорами Израиля. Таким образом, индийско-пакистанский конфликт перестает быть делом чисто двух государств, а превращается в евразийский очаг напряженности с глобальными последствиями.
Заявление Трампа о посредничестве в прекращении огня вызвало споры, особенно в Индии, где оно рассматривается как превышение полномочий, подрывающее национальный суверенитет. Пакистанские официальные лица, напротив, приветствовали внешнее посредничество, а их посланник в Пекине открыто одобрил предложение Трампа выступить посредником по Кашмиру. Тут стоит отметить, что открытость Пакистана к участию международных игроков резко контрастирует с отказом Нью-Дели от вмешательства третьих сторон.
Американское вмешательство, хотя и принесло временный эффект, не имеет институциональной поддержки для обеспечения прочного мира, а одностороннее заявление Трампа, сделанное до официальных заявлений Индии или Пакистана, вызвало негативную реакцию в Нью-Дели. Это подчеркивает необходимость создания более структурированной многосторонней структуры для устранения коренных причин конфликта, в частности спора о Кашмире. Другими словами, растерянность Запада, нашедшая свое отражение в беспорядочных заявлениях Трампа о прекращении огня, подчеркивает снижение согласованности [действий] при урегулировании таких глобальных конфликтов, как индийско-пакистанский.
Именно здесь ШОС и БРИКС могли бы сыграть ключевую роль, несмотря на свои ограничения. ШОС, в которую входят Индия, Пакистан, Китай, Россия и государства Центральной Азии, представляет собой уникальную платформу, членами которой являются обе конфликтующие стороны (Индия и Пакистан). Однако отсутствие формального механизма урегулирования конфликтов и историческое нежелание Нью-Дели интернационализировать проблему Кашмира создают серьезные препятствия.
Как я отмечал еще в 2021 году, потенциал ШОС в качестве посредника в конфликтах сдерживается тем, что эта организация сосредоточена на сотрудничестве в области безопасности, а не на разрешении политических разногласий.
Упор организации на региональную стабильность и борьбу с терроризмом может обеспечить нейтральное пространство для диалога, особенно учитывая потенциальную роль "Талибана" как осложняющего фактора. Индия уже не раз выступала за то, чтобы такие структуры, как QUAD, участвовали в делах Афганистана, но почему не ШОС? Как я уже писал, участие Индии и в прозападном QUAD, и в ШОС — это воплощение роли Нью-Дели как "балансирующей державы".
Как бы то ни было, повестка дня ШОС на 2025 год, включающая обсуждение стабилизации ситуации в Афганистане, может быть использована для решения проблемы трансграничного терроризма — ключевой проблемы Индии — при одновременном поощрении мер по укреплению доверия между Нью-Дели и Исламабадом.
БРИКС же представляет собой дополнительные возможности. Как я утверждал в 2022 году, экономическая направленность БРИКС и присоединение к нему Индии и Китая, которые с опаской относятся к посредничеству Запада, делают его потенциальным форумом для "мягкой дипломатии". Заявка Пакистана на вступление в БРИКС, хотя в настоящее время она блокируется Нью-Дели, подчеркивает желание Исламабада интегрироваться в этот блок, что может стимулировать сотрудничество. Растущая роль БРИКС в налаживании диалога между членами с несовпадающими взглядами позволяет предположить, что экономические стимулы могут проложить путь к политической разрядке. Например, совместные инициативы БРИКС в области инфраструктуры или борьбы с терроризмом могут косвенно снизить напряженность, способствуя взаимозависимости, и тем самым создать условия для мира.
Главной проблемой, безусловно, остается упорное сопротивление Индии посредничеству третьей стороны, основанное на ее убеждении, что внешнее вмешательство подрывает ее суверенитет над Кашмиром. Эта позиция усугубляется внутренней динамикой ШОС и БРИКС, где поддержка Китаем Пакистана и балансирование России между Нью-Дели и Исламабадом ограничивают консенсус. Более того, раздробленная структура "Талибана" и контакты как с Индией, так и Пакистаном подрывают доверие. Однако эти проблемы не являются непреодолимыми. ШОС могла бы инициировать дипломатию второго трека, привлекая неправительственные организации для укрепления доверия, а БРИКС может сделать приоритетом экономическое сотрудничество для создания взаимных интересов. Обе платформы, в силу своего многостороннего характера, предлагают менее навязчивую альтернативу посредничеству под руководством Запада, к которому Индия по понятным причинам относится с недоверием.