БРИКС как платформа выработки новой социально-экономической стратегии развития / Георгий Толорая

Толорая Георгий Давидович, д.э.н., профессор МГИМО МИД России; Исполнительный директор Национального комитета по исследованию БРИКС; Руководитель Центра российской стратегии в Азии Института экономики РАН; Руководитель Управления региональных программ фонда «Русский мир»

Обеспечение устойчивого развития : Потенциал финансовых инициатив БРИКС / Под ред. канд. экон. наук С.В.Каратаева. - М. : РИСИ, 2018. - 224 с.

Аннотация: За прошедшие 10 лет межстрановое объединение БРИКС заметно эволюционировало. На сегодняшний день БРИКС осознает себя отдельной единицей, отдельным актором международных отношений, интересы которого в чем-то противостоят сложившейся модели глобального управления и интересам развитых стран. Однако насколько объединение довольно таки отсталых стран с разным уровнем экономического развития, уровнем исторической сформированности наций и национальных приоритетов, представляющих разные цивилизации, в состоянии сформулировать новую концепцию, отличную от традиционной капиталистической модели?

Ключевые слова: Цели устойчивого развития ООН, институализация, трансрегионализм, сотрудничество Юг-Юг,  БРИКС+

За прошедшие 10 лет объединение БРИКС заметно эволюционировало. Создание БРИКС начиналось с финансовой сферы: в первую очередь, по линии консультаций министерств финансов и затем путем согласования позиций в рамках «двадцатки», где БРИКС консолидировал подходы по финансовым вопросам. Спустя десятилетие сформировалась огромная сеть из более чем семидесяти «треков» сотрудничества между странами БРИКС. Однако нельзя упускать из вида главную цель БРИКС как межгосударственного объединения: совершенствование и реформа мировой финансовой архитектуры и глобального управления. Насколько БРИКС может соответствовать решению этой задачи, дадут ли ему эту задачу не только поставить, но и выполнить, и какие могут быть для этого найдены пути?

Традиционные критики БРИКС правы в том, что страны действительно удалены друг от друга, обладают разным уровнем экономического развития и отличаются векторами развития. Возможности для региональной или трансрегиональной интеграции в традиционном экономическом смысле невелики. Помимо объективной реальности – интеграции расстояний малых объемов экономических связей – это связано и с политическими противоречиями между странами (особенно между Индией и Китаем). Последние были приглушены в связи с саммитом в Китае, но в принципе никуда не делись. Индия дрейфует в сторону от евразийских стран в направлении «атлантического вектора». Уже в ходе своего первого визита в Азию Д.Трамп провозгласил новую доктрину – формирование Индо-Тихоокеанского региона. Она представляет собой не просто формальное расширение границ региона к западу от Тихого океана – в ее основе лежит попытка включить Индию в единый альянс, направленный в первую очередь на сдерживание Китая. В Дели уже сделали свой выбор с учетом растущих противоречий с Китаем не только по традиционным приграничным вопросам, но и в целом по межцивилизационному состязанию двух крупнейших держав Азии. Разумеется, каждая из стран БРИКС занимает разное место в мировой валютно-финансовой системе, и перспективы влияния у них тоже разные.

БРИКС в международной валютно-финансовой архитектуре работает по двум направлениям:

1. Увеличение доли и роли стран БРИКС в существующих структурах глобального управления, например, повышение квот в МВФ и международных финансовых организациях. Однако мы видим, что этот путь не очень успешен. Он активно тормозится, и сопротивление доминирующих в мировой финансово-экономической архитектуре стран этим усилиям БРИКС самыми разными способами будет только возрастать: начиная с противодействия инициативам и заканчивая попытками подрыва единства стран БРИКС в разных областях. Так что здесь имеются определенные пределы.

2. Попытки создания параллельной системы управления, которые видны в становлении НБР, дискуссиях об общем рынке облигаций стран БРИКС, рейтинговых агентствах – это та тенденция, которая будет продолжаться и в будущем. Важно понять, что эта новая «зеркальная» система управления не должна входить в противоречие с существующей, а лишь охватить большую часть глобальной системы управления.

Очень интересен вопрос использования национальных валют, возможность создания расчетной единицы в виде «расчетной валюты» БРИКС (RUIND). Новая тенденция – государство-спонсируемые криптовалюты, обсуждающиеся во всех странах БРИКС. Это и некая общая криптовалюта, и использование технологии блокчейн.

Что же может объединять БРИКС? И что могут сделать страны для того, чтобы повысить свою значимость в мировой финансово-экономической и политической системе глобального управления помимо количественного наращивания усилий в рамках политического диалога и в рамках взаимодействия по различным секторам внутри союза и создания параллельной системы управления?

Хотелось бы предложить гипотезу: для стран БРИКС главной долгосрочной миссией объединения является не только повышение своей роли и усиления позиции в глобальном управлении, но и создание некой новой модели социально-экономического развития, которая бы в чем-то противостояла модели либерального капитализма, естественно, вбирая ее лучшие черты. Хотелось бы обратить внимание на то, что принятые ООН цели устойчивого развития во многом перекликаются с такой постановкой вопроса, поскольку осознание того, что либеральная модель достигла своих физических пределов, есть не только в развивающихся, но и развитых странах. Если проанализировать ЦУР и их значение для каждой страны БРИКС, можно увидеть, что значимость целей для каждой из стран разная.

В целом можно сказать, что, например, задача «ликвидации нищеты» актуальна для Индии. Для Китая – эта задача близка к решению, путь уже намечен. Для Южной Африки – очень актуальна, для Бразилии – тоже, а для России – в меньшей степени.

Ликвидация голода: если посмотреть по странам, можно увидеть разную степень приоритетности этой задачи. К примеру, в России она не является самой актуальной.

Здоровье и благополучие: в России остались определенные наработки на этот счет еще с советских времен. Задача для нас важная, но мы опираемся на исходный базис, которого нет, скажем, в ЮАР или Бразилии.

Образование: Россия находится в привилегированном положении, хотя Китай быстро ее опережает.

Гендерное равенство: очевидно, для стран БРИКС эта задача не является настолько приоритетной, чтобы подчинять ей другие задачи.

Чистая вода, чистая энергия, другие экологические вопросы в разной степени актуальны для стран БРИКС. Мы видим, что в Китае в последнее время загрязнение воздуха и воды стало вызовом стратегии национального развития, и эту проблему необходимо решать.

Борьба с безработицей и обеспечение занятости: в России и Китае эта проблема имеет меньшую остроту, чем в других странах БРИКС.

Такие проблемы, как инновации, инфраструктура, неравенство, урбанизация актуальны для всех стран БРИКС, но имеют разную значимость и направленность их решения. Проблемы урбанизации в России не равнозначны этим же проблемам в Бразилии. Наименование целей может быть одним и тем же, но под ними подразумеваются совершенно разные кластеры проблем.

Климатические изменения, морская экология и экосистема суши: для разных стран БРИКС создание «зеленой» экономики и решение экологических проблем носят разную приоритетность. При этом кроме Китая другие страны пока не столкнулись с такими ограничениями для экономического роста.

Остальные социально-экономические ЦУР – мир, правосудие, партнерство – больше носят декларативный характер.

В целом цели устойчивого развития сформулированы в интересах и под воздействием, в первую очередь, большинства развивающихся стран. БРИКС в последнее время претендует на то, чтобы представлять на мировой арене интересы развивающихся стран. Особенно ясно это проявилось в ходе председательства Китая. Цель сотрудничества Юг-Юг и восприятие БРИКС как некой платформы для такого сотрудничества стало центральным для китайского председательства. Концепция «БРИКС+»[1] предполагает участие в делах БРИКС не просто региональных партнеров, как это было в 2013 г. в Африке, далее в Индии, России, а некого «круга друзей» БРИКС, постоянных партнеров по диалогу.

С помощью этого формата объединение может стать центром притяжения наиболее динамичных и наиболее перспективных развивающихся стран. Вокруг него сможет объединиться наблюдателей. Можно предположить формирование «концентрических кругов» партнеров: 5-6 стран, являющихся «наблюдателями» или даже потенциальными кандидатами на вступление в БРИКС (хотя это вряд ли произойдет в обозримом будущем) и порядка 20 в качестве менее привязанных к делам БРИКС стран.

БРИКС осознает себя отдельной единицей, отдельным актором международных отношений, интересы которого в чем-то противостоят сложившейся модели глобального управления и интересам развитых стран. В таком контексте можно поставить и следующий вопрос. Насколько объединение довольно таки отсталых стран с разным уровнем экономического развития, уровнем исторической сформированности наций и национальных приоритетов, представляющих разные цивилизации, в состоянии сформулировать новую концепцию, отличную от традиционной капиталистической модели? Стоит ли ставить такую задачу? Разумеется, это вопрос, в том числе, к ученым этих стран. Возможно было бы создать некий «клуб мудрецов», крупных специалистов-теоретиков в области общественного развития из пяти стран БРИКС для неформального обсуждения того, насколько узко приоритетные задачи данного политического цикла стран БРИКС совместимы с целью выработки скоординированной идеи социально-экономического развития на дальнейшую перспективу. Насколько реалистичен такой «большой проект»?

Какие параметры могли бы отличать такую модель социально-экономического развития? Если говорить о своего рода новой социально-экономической модели особое внимание необходимо обратить на вопрос ответственного потребления и производства.

Во-первых, основным критерием уровня экономического развития и уровня благосостояния населения должен быть не формальный уровень дохода, исчисляемый то ли по текущему валютному курсу, то ли по паритету покупательной способности, а синтетический показатель, касающийся благополучия и образа жизни, такой как «Индекс человеческого развития». К примеру, индийский термин “wellness” сейчас понимается более широко, чем просто здоровый образ жизни. Это показатель, указывающий на удовлетворенность жизнью и общий уровень потребления, духовных и материальных благ и участия в общественном развитии.

Второй параметр – не просто рост объемов производства: не стоит усматривать в небольшом изменении процентных долей и темпов наращивания физических и стоимостных объемов производства некие глубинные тенденции. Важно качество роста, за счет чего он достигается, какие технологии при этом используются, какие товары и услуги выходят на рынок, как они удовлетворяют потребности человека.

Здесь необходимо говорить об оценке и внедрении иной модели потребления. Нельзя однозначно сказать, что лучше для одного человека лучше и для человечества в целом. Например, будет ли лучше, чтобы человек потребил 20 гамбургеров или 1 порцию здоровой пищи, которая и дороже и будет по стоимостным показателям менее выгодна для производителя, но при этом принесет конкретному индивидууму больше пользы для здоровья.

Необходимо учитывать и параметры изменения производственной базы. Много говорят о четвертой индустриальной революции. На Ежегодном заседании дискуссионного клуба «Валдай» в Сочи глава Сбербанка Герман Греф увлеченно рассуждал об этом.[2] Он говорил о том, что создание компьютеров было третьей индустриальной революцией, сейчас мы переходим к той, которая включает BigData, искусственный интеллект, Интернет вещей, роботизацию. Именно эти тенденции будут определять сферу потребления в обозримом будущем. Ориентироваться исключительно на количественный показатель и отраслевую структуру в традиционном понимании уже будет недостаточно.

Еще один параметр новый модели – окружающая среда, экология, и это становится императивом для всех. Экологические ограничения производства налицо, и, более того, именно они будут диктовать лимит потребления. Здесь также необходимо изменение идеологии потребления и всей маркетологии, которая на Западе сейчас направлена на то, чтобы максимально увеличить потребление и максимально ускорить замену моделей. Может быть, такой подход должен остаться в прошлых веках.

Еще один параметр такой модели социально-экономического развития – это социальное благополучие, мир в обществе, который предполагает и ликвидацию неравенства, и более активное участие населения в государственном управлении.

Когда мы говорим о перспективах БРИКС в таком ключе, в целом необходимо исходить из того, что инерционное экстенсивное развитие по сформировавшейся после Второй мировой войны модели для этих стран имеет свои пределы. Поэтому задача осмысления новых параметров социально-экономического развития остается и будет еще более актуальной. В связи с этим необходимо понять, что может сделать БРИКС в будущем.

Нужно согласиться, что с организационной точки зрения для прогресса БРИКС необходима институализация, создание неких органов управления. Эта идея встречает сопротивление элит ряда стран, которые боятся наднациональных органов, боятся, что в них будет доминировать наиболее сильное государство. И чем дальше, тем больше недостаток координации и взаимодействия в принятии решений и определении стратегий сказывается на деятельности объединения. Сейчас в странах БРИКС деятельность объединения в основном координируют МИДы. Не всегда МИД может нести это бремя как на уровне координации, так и на уровне целеполагания. Однако для большего успеха необходимо обеспечить более высокий уровень межгосударственной координации, обеспечивающее стратегическое мышление: возможно, делу помогло бы создание Межправительственной комиссии по БРИКС. С каждой страной у России есть такие двусторонние комиссии, с Китаем – даже несколько, и если бы секретариаты этих комиссий объединились в общий секретариат БРИКС, который занимался бы вопросами двусторонних проблем и проблем БРИКС под руководством, скажем, вице-премьеров стран, то здесь удалось бы установить большую координацию. Удалось бы создать единую стратегию в области экономического, инвестиционного, технологического развития. И рабочая группа представителей Центральных банков в такой комиссии могла бы быть весьма актуальна.

Библиографический список

1. «BRICS Current and Future Role in Maintaining International Peace and Security // Realizing the BRICS Long-Term Goals: Road-Maps and Pathways – A proposal by the BRICS Think Tanks Council. ORF. 2017.
2. Глинкина С.П., Яковлев А.А. Торговое сотрудничество стран БРИКС в условиях Китае-центричности и политики импортозамещения в России // Вестник Института экономики РАН. - 2017.- №5. - с.116-131.
3. Толорая Г.Д. БРИКС на пути к межцивилизационному союзу? // Российская газета - Спецвыпуск №7357 (191). 25.08.2017.
4. Толорая Г.Д., Горбачева В.О. БРИКС – фактор, с которым придется считаться // «Международная жизнь». 20.09.2017.
5. Толорая Г.Д., Горбачева В.О. БРИКС: будет ли будущее светлым? // РСМД. 01.09.2017.
6. Толорая Г.Д., Чуков Р.С. БРИКС в G20: возможности по координации участия: научный доклад // М.: Институт экономики РАН, 2017. — 58 с.